[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] На этой неделе мы попробуем рассмотреть то, каким образом развитие медиа и развитие коммуникаций сопровождало развитие общественных отношений. Собственно, это базовая лекция в области истории медиа. И, собственно, с вообще понятия института, с того, какие типы институтов мы можем выделить, мы начнем. Сразу хочу сказать, что наиболее распространенным методом изучения медиа, истории медиа, является такой ретроспективный анализ того, каким образом развивались медиа, их носители, институты и так далее. Мы пойдем несколько иным путем, мы предпочитаем рассматривать медиа как социальный институт, как тесно встроенный в социум элемент, и следовательно, мы будем стараться постоянно связывать развитие обществ с развитием медиа. По крайней мере на этой неделе. Безусловно, можно уходить очень глубоко в эти дебри, и на самом деле это заслуживало бы отдельного курса, изучения того, каким образом медиа связаны с политической системой, экономической системой, какими-то социальными системами, идентичностью и прочими вещами. Но мы представим здесь базовый срез и базовый срез в разрезе собственно того, как менялись институты общественные и каким образом в связи с этим менялись медиа. Ну, базовая вещь, которую мы должны уяснить себе, заключается в том, что на самом деле, — и мы об этом говорили на прошлой неделе в предыдущей лекции, — что коммуникация есть форма действия. То есть есть целые теории, посвященные этому, теории чуть больше из области лингвистики, такие, как Остин, или чуть больше из области философии и социальных наук, такие, как Хабермас. Но так или иначе все они предполагают рассмотрение коммуникаций как форму действия. То есть мы коммуницируем с кем-то, потому что мы хотим побудить кого-то на какие-то действия, на какие-то мысли, на какие-то суждения, изменения отношений или чего-либо, исключительно для того, чтобы более комфортно взаимодействовать с этим человеком, если речь идет об интерперсональных коммуникациях. Или речь идет о коммуникации различных общественных групп друг с другом для того, чтобы более эффективно взаимодействовать или, наоборот, не взаимодействовать. Вот для того чтобы не взаимодействовать, тоже нужна своего рода коммуникация, выстраивание дистанции и так далее. Соответственно, то есть взаимодействуя друг с другом, индивиды находятся в различных социальных полях. То есть мы ездим с работы домой и попадаем в иной, зачастую, социальный мир. И в этом смысле взаимоотношения между индивидами не строятся стихийно, они опираются на некие внешние обстоятельства, на некий набор правил. Далеко не все эти правила прописаны в законах, статутах, уставах и так далее, многие из них неформальны. И следовательно, в этом смысле некоторые из этих правил институционализированы как институт-формальные, а часть нет. Но институты — это некая система правил, ресурсов и отношений. И попробуем их в этом контексте рассмотреть, не сильно углубляясь, безусловно, в дебри того, чтобы не залезать на поля дисциплин, которые лучше в этом разбираются, например, институциональные экономики, ну и так далее. То есть институт — это некая система правил, отношений в обществе, институт брака, например. И соответственно, позиция индивида по отношению к институтам неоднородная, она зависит от власти или от ресурсов, которыми индивид обладает. И исходя из этого, в некотором роде опираясь на работы Джона Томпсона, о котором мы говорили на прошлой неделе, в предыдущих лекциях, мы могли бы вот выделить основные четыре типа институтов. Вот здесь есть картинка любопытная. Она как раз ярко иллюстрирует то, что получилось бы в случае, если бы не существовало коммуникации. Люди отгораживались бы друг от друга заборами, как на этом пляже, и не взаимодействовали бы друг с другом. Соответственно, четыре формы власти выделяет Томпсон. Соответственно, четыре типа ресурсов, на которые опирается обладание той или иной властью, и исходя из этого, четыре типа институтов. Первая — это экономическая власть и, соответственно, экономические институты. Объем этой власти зависит от количества каких ресурсов? Ну, очевидно, это материальные ресурсы, это может быть недвижимость, деньги, земли, ну и так далее и тому подобное. Всё это экономические ресурсы, и, естественно, количество этих ресурсов определяет в некотором роде количество власти, экономической власти, которой обладает тот или иной субъект. Вторая форма власти — власть политическая. Политическая власть предполагает в той или иной степени легитимное насилие, то есть насилие, признаваемое теми, над кеми, собственно говоря, это насилие осуществляется. То есть политические институты, безусловно, эту ветвь власти реализуют. Политические институты, государственные и так далее, отчасти политические партии. И соответственно, ресурсом здесь является объем вот этой легитимной власти, которой обладают индивиды, или субъекты. Если говорить в данном случае слово «субъект» или «акторы», как в социальных науках, очевидно, это позволяет нам уйти от необходимости каждый раз конкретизировать, что речь идет о микросубъектах, макросубъектах и так далее. Это могут быть организации, люди, фирмы, целые общества, целые социальные группы, страны, ну и так далее. Третий тип, третья форма власти — это принудительная власть. Безусловно, институтами здесь являются институты принуждения, куда входит армия, вообще войска, полиция, различного рода, в общем, военизированные и полувоенизированные группы, которые обладают правом на ношение оружия или применения оружия, ну и так далее. Соответственно, ресурсом здесь выступает количество таких сил. То есть чем большим количеством войск обладал феодал в период Средних веков, тем более сильным он считался с точки зрения принудительной власти, то есть способности принуждать к тем или иным действиям своих других феодалов, соседей, ну и так далее. Более эффективно изымал средства из крестьян, которые находились в его подчинении, ну и так далее. Четвертая форма власти — это символическая власть. И собственно, это самая важная, вероятно, в нашем случае. Символическая власть. К символической власти относятся такие институты, которые мы называем культурными институтами. Это церковь, это вообще институт образования, школа, например, и так далее. И это медиаиндустрия, безусловно. То есть всё то, при помощи чего получается влиять или воздействовать на действия людей, не принуждая их физически. То есть не используя физическое насилие. То есть такие институты существовали испокон веков, мы в общем начнем это разбирать в ближайшее же время. Но принципиально понимать, что объем этих ресурсов, количество ресурсов, о которых идет речь, это ресурсы коммуникационные, средства коммуникации. Чем больше средств коммуникации находится в наших руках, тем, собственно, сильнее вот эта символическая власть, которой мы обладаем. И вот здесь любопытная вещь. Если попытаться между этими институтами искать пересечение, а собственно всю эту неделю мы будем пытаться, и в лекциях на этой неделе мы будем пытаться в основном искать эти самые пересечения. Так вот, безусловно, пересечения между экономической властью и властью политической существуют, и мы их понимаем. Очень часто в определенных государствах или в ранних формах государств это было абсолютно неразделимой вещью. Феодал обладал одновременно властью экономической, то есть он был хозяином тех территорий, на которых он властвовал, с другой стороны, он обладал властью политической, то есть властью легитимного насилия над населением этих территорий. И в этом смысле развитие экономических систем, развитие экономических отношений так или иначе было связано или параллельно развивалось с развитием отношений политических. Есть прекрасная книга, в конце концов, книга Чарльза Тилли, которая называется «Принуждение, капитал и европейские государства», в которой он, собственно, показывает, каким образом вот этот компромисс между, с одной стороны, властью политической, а с другой стороны, капиталом, который концентрировался в городах, приводил к возникновению нового типа государств — государств национальных. И соответственно, каким образом постепенно на протяжении тысячи лет Европа из нескольких десятков разрозненных, даже сотен, наверное, разрозненных государств феодальных, раздираемых между собой и, собственно, абсолютно изолированных зачастую друг от друга, превратилась в мощную спайку мощных национальных государств, порядка двух десятков. Собственно, и фактически вся эта книга про то, как эти вещи взаимодействуют, про то, каким образом экономическая власть, политическая власть и, кстати, власть принудительная взаимодействовали. Собственно, в этом смысле мы считаем, что принудительная и символическая власти, наоборот, могут вытеснять друг друга. То есть в тех обществах, где больше принудительной власти, то есть больше насилия прямого, непосредственного, символической власти может уделяться меньше значения. Просто в связи с тем, что используется мощный аппарат принуждения, репрессивный аппарат принуждения, и он, соответственно, не требует, грубо говоря, символического воздействия на индивидов. И наоборот, в государствах, где доминирует символическая власть, согласие культивируется при помощи инструментов символических, идеологий, насаждения этих идеологий, при помощи средств коммуникации и так далее. В меньшей степени за счет использования принудительного аппарата, то есть непосредственного физического насилия над индивидами. И собственно говоря, пересечение между этими четырьмя формами мы будем разбирать в этой лекции, или в лекциях этой недели. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
