0:00
[БЕЗ_ЗВУКА] В
предыдущем эпизоде мы нарисовали вот такую картинку,
на которой показано, какие денежные потоки прибывают от
двух независимых проектов в хороших и плохих исходах.
Опять же, в большом квадрате, который реализуется с вероятностью 0,64,
мы получаем исхода оба хорошие и 30; в случае «хороший–плохой» — по 20;
и «плохой–плохой» — приходит всего 10 миллионов долларов.
Вот теперь я покажу, как в игру вступает банк.
Для этой цели мы нарисуем простую диаграмму, на которой будет показано,
как взаимодействуют, соответственно, инвесторы, держатели
проектов, и банк, которые приобретут в результате этого некие новые имена.
Давайте нарисуем простую картинку.
Значит, вот это у нас всё будет 120
тысяч инвесторов, каждый из которых вкладывает по 100 долларов.
Здесь у нас с вами будут два
[БЕЗ_ЗВУКА] заемщика,
каждому из которых нужно по 6 миллионов долларов.
И в принципе, пока банка нет, как выгладят отношения между ними?
Вот из этого пула берется половина и отправляется сюда,
и потом они рассчитываются.Это я привожу пример для одного из заемщиков.
И здесь то же самое происходит.
Как мы с вами помним,
инвесторы не в состоянии мониторить заемщиков,
поэтому, по существу, контракт между ними и заемщиками — в данном
случае держателями проектов — выглядит как долговой контракт с ликвидацией.
Мы знаем, что в этом случае всякий раз, когда нужно дать 6,
надо потребовать обратно 7,5, то есть процентная ставка — 25 %.
То есть если эти люди дают 100 долларов, каждый из них хочет получить назад 125.
В принципе они могут обойтись без всякого банка на таких условиях.
А вот теперь в игру вступает банк.
[БЕЗ_ЗВУКА] Банк
говорит следующее.
Он говорит: «Уважаемые инвесторы (которых я теперь буду называть
вкладчиками), я с вами заключаю следующего вида контракт.
Вы мне даете 100 долларов.
А я вам возвращаю вот такую величину — 104,2 примерно (я объясню,
откуда она возьмется, на следующем листе флипчарта).
При этом поскольку вы меня никак не мониторите,
то наш контракт — по сути долговой контракт с ликвидацией.
То есть если я по любым причинам отказываюсь вернуть вам вот такую
заявленную сумму, то вы меня ликвидируете».
После этого банк идет к держателям проекта и говорит:
«Уважаемые держатели проекта (которых мы здесь будем называть «заемщики»,
поскольку они в банке получают деньги), я вам даю каждому по 6 миллионов долларов,
а вы мне,
дорогие мои, вернете обратно по 7,5».
То есть по
условиям мой контракт между банком и
заемщиками такой же жесткий, как если бы он был долговым контрактом с ликвидацией.
И как мы видим отсюда: если из этой картины банк убрать,
то взаимодействие между инвесторами
и держателями проекта напрямую по финансовым
условиям ничем не отличается для заемщиков,
но отличается для вкладчиков, потому что вкладчики в
этой ситуации как бы получают меньше, и это вроде бы немножко странно.
Но — внимание!
— банк, потребовав от заемщиков такие большие деньги вернуть,
тем не менее не отказывается от мониторинга,
и он каждого из заемщиков мониторит, тратя на это 20 тысяч долларов,
и в итоге знает, какой из исходов проекта наступил,
и если наступил на самом деле плохой, то банк вот эти 5 миллионов долларов,
которые получаются в плохом эпизоде, тем не менее кладет себе в карман.
А вот теперь, держа в голове эту схему,
мы нарисуем еще одну диаграмму типа «квадратик», в которой мы посмотрим,
каковы денежные потоки для банка.
Значит, я быстро перерисую все то же самое.
[БЕЗ_ЗВУКА] То
есть 0,80; 0,20
— это вероятности исходов.
Соответственно, в квадратиках я нарисую вероятности.
Здесь будет 0,64.
Здесь будет 0,16.
Здесь будет 0,16.
А вероятность «плохой–плохой» будет 0,04.
А вот теперь смотрите.
Что получает банк?
Начнем с плохого исхода.
В плохом исходе, как мы помним, банк мониторит заемщиков, видит,
что оба исхода плохие, и получает 5 + 5, а именно 10.
Это денежный поток банка.
В исходах удовлетворительных, то есть вот в этих пеналах,
банк получает 7,5 от того заемщика, у которого наступил хороший исход,
и он получает 5 от того заемщика, у которого наступил плохой исход.
В итоге я нарисую черным.
Делаю сумму.
Получается 12,5.
Ну ясное дело, что здесь будет все то же самое, то есть тоже 12,5.
И наконец, в ситуации «хороший–хороший» банк получает от каждого из
заемщиков по 7,5, итого — 15 миллионов долларов.
А вот теперь наступает разгадка таинственного
числа 104,2, которые банк обещает своим в данном случае вкладчикам.
Он говорит: «Подписав с вами долговой контракт с ликвидацией,
я обязуюсь вернуть вам...
Какую величину?
Вы мне дали 100.
Это будет 100 разделить на 0,96».
Вот это и будет примерно 104, по-моему, и 17 сотых.
Как легко видеть, что такое 0,96?
Это вероятность всех исходов, за исключением исходов «плохой–плохой».
То есть вот это вот.
То есть что происходит с банком?
Давайте смотреть.
В случае исхода «плохой–плохой» с вероятностью 4 %,
банк имеет 10 миллионов долларов.
Достаточно ли ему этих денег, чтобы вернуть деньги вкладчикам?
Ответ — нет, потому что вкладчики, их всего 120 тысяч.
Каждый из них дал по 100 долларов и хочет получить назад вот эту величину.
То есть на самом деле вкладчики хотят получить назад 12 миллионов разделить
на 0,96, что будет равняться 12,5 миллиона долларов.
То есть в красном квадратике банк ликвидируется.
У него десятка есть, а отдать надо 12,5.
Он разводит руками.
Вкладчики приходят и ликвидируют банк.
Давайте смотреть, что происходит вот в этих пеналах.
У нас в этом случае у банка, он собирает ровно столько денег,
сколько должен вернуть вкладчикам.
То есть в этой ситуации банк не ликвидируется.
Он выполняет условия контракта по отношению к вкладчикам,
но ничего не зарабатывает.
И наконец, исход «хороший–хороший».
Банк в этой ситуации получает 15, вернуть должен 12,5.
Давайте посчитаем, сколько денег остается у банка.
Значит, он получает 15, минус 12,5, это равняется 2,5.
Правильно?
Он получает такую величину с вероятностью 0,64, поэтому 0,64
умножить на 2,5 будет, соответственно, 1,6.
То есть ожидаемый кэш-флоу банка равен 1,6 миллиона долларов...
Но это то, что он получил.
Напоминаю вам, что он должен еще отнять отсюда 0,04 — это 40 тысяч долларов,
который он затратил на мониторинг.
Получается 1,56 миллиона.
Вот это та сумма денег, которую получает банк.
Что у нас с вами получилось?
Время подвести итоги.
Точнее, промежуточные итоги.
Мы видим, что банк, заняв свое место (самое время вернуться к
предыдущей картинке) между инвесторами и держателями проекта,
то есть на банковском языке — между вкладчиками и заемщиками...
Что выясняется?
Что он обеспечил контракт не хуже им,
чем если бы они действовали напрямую без банка,
и при этом банк получил положительный ожидаемый денежный поток,
как мы помним, в 1,56 миллиона долларов.
То есть банк смог заработать деньги,
не ухудшив условия для двух крайних сторон этой схемы.
Банку отлично.
Вопрос: зачем только такая схема заемщикам и вкладчикам?
Вообще говоря, они говорят так: «Слушай, ты прилично заработал, может,
ты с нами поделишься?
Может, ты сделаешь нам так, чтобы мы могли получить более выгодные
условия?» А особенно говорят они это, вспоминая о том,
что банк мониторит и поэтому пользуется неким преимуществом.
Все было бы здорово, но, возвращаясь к этой картинке,
мы с вами в следующем заключительном эпизоде второй недели увидим, что,
к сожалению, ситуация не такая простая, и банк не делится с ними не потому,
что он жадный и плохой, а потому, что такова тонкая,
уязвимая и достаточно непростая структура этого взаимодействия,
так что там особой свободы и особого запаса прочности, к сожалению, нет.
Konstantin KontorDirector and Professor of Finance and Strategy
