Все мы отдаём себе отчёт в том, что в наши дни непонимание процессов, происходящих в экономике, непростительно для людей, которые хотят добиться успеха в своей профессии, даже если она не связана напрямую с экономикой. История экономической мысли – это квинтэссенция опыта решения сложных проблем хозяйственной жизни; опыта, который складывался в борьбе идей, отражавших конфликтующие социальные интересы. Помимо того, что данный курс даст вам представление о том, как эволюционировала важнейшая наука, он призван развить критическое экономическое мышление, а также кругозор и общую эрудицию, что крайне высоко ценится в современном мире и обязательно будет отмечено на собеседовании в любой компании. В нашем курсе обобщаются уроки выдающихся экономических мыслителей: Адама Смита и Карла Маркса, Леона Вальраса и Йозефа Шумпетера, Торстейна Веблена и Николая Кондратьева, Джона М. Кейнса и др. Мы будем разбираться в том, как, отвечая на вызовы своего времени, они создавали корпус современного экономического знания с его возможностями и ограничениями. Для освоения курса вам не потребуется никаких специальных знаний, а для его успешного завершения необходимо набрать проходной балл (80%) по всем оцениваемым заданиям.
Лекция 10.3. Новый институционализм.
Loading...
Do curso por National Research University Higher School of Economics
История экономической мысли (History of Economic Thought)
122 classificações
National Research University Higher School of Economics
122 classificações
Na lição
Экономическая наука в современном мире: новые подходы и меняющиеся контексты
Основные темы этой недели: Проанализировать развитие микроэкономики в ХХ веке как противостояние линии Вальраса и линии Маршалла. Рассмотреть попытки решения экономистами разных направлений проблемы неопределенности и информации.Изучить структуру современной экономической науки, соотношение между мейнстримом и гетеродоксальными направлениями и как оно менялось в последние десятилетия.Узнать о развитии неоинституциональной, поведенческой и эволюционной экономики, их взаимоотношениях с неоклассической теорией.
Conheça os instrutores
Vladimir AvtonomovProfessor, Head of
Department of Theoretical Economics
Oleg AnanyinProfessor
Department of Theoretical Economics
Natalia MakashevaProfessor
Department of Theoretical Economics
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА] Итак,
вы уже, наверное, заметили,
что мы перешли от неоклассики, от такого столбовой дороги
развития микроэкономической теории, к подходам,
которые первоначально были альтернативными,
оппозиционными, но затем,
по мере того, как они формализовались, по мере того,
как они ставили себе на службу какие-то точные методы, они повышали свой статус и
в какой-то мере входили уже в основное течение, в мейнстрим экономической науки.
То же самое можно сказать и про направление,
которое мы назвали новым институционализмом.
Мы говорили с вами про американский институционализм в начале, начала XX века,
про Веблена, Митчелла, Коммонса, который противостоял неоклассической науке,
который доказывал, что институты, такие устойчивые формы поведения,
формы мышления, правила, механизмы принуждения,
что они имеют значения, что они влияют на экономическую действительность,
но они призывали исследовать их с помощью альтернативных способов.
С помощью психологии эволюционной, с помощью социологии и так далее.
А вот новые институционалисты тоже утверждают,
что институты имеют значения, что без них невозможна полная
экономическая наука, но предлагают анализировать сами
институты с помощью традиционной неоклассической механики,
техники, с помощью набора неоклассических инструментов исследования.
То есть получается,
что институты выбираются по критерию оптимальности, по критерию,
когда они удовлетворяют каким-то нашим, максимизируют нашу целевую функцию.
Значит, такой институт будет выбран.
Но при этом понадобилось немножко все-таки скорректировать предпосылки неоклассики,
в частности, новые институционалисты отказались от рассмотрения таких
традиционных для неоклассики субъектов, как фирма и государство.
Вот опять эти черные ящики, да.
Они сказали, что экономисты должны быть индивидуалистами последовательно,
методологическими индивидуалистами.
Они должны смотреть на индивидов, а ни на какие фирмы, ни на какое государство.
Фирмы состоят из индивидов, государство состоит из индивидов.
У каждого индивида есть свои цели.
И связаны эти индивиды различными связями,
которые в основном можно описать термином контракт.
То есть новый институционализм тоже раскрыл черный ящик фирмы и государства,
как это сделала поведенческая теория, но при этом новые институционалисты полагают,
что вот те люди, которые составляют фирму,
они все-таки преследуют неоклассическую такую,
традиционную функцию, максимизации полезности.
Что еще новые институционалисты внесли нового в
традиционную неоклассическую теорию?
Неоклассическая теория исходила из того, что собственно сделки
совершаются без затрат, без особых трудностей,
что никто никого не обманывает, все заключили контракт,
выполнили контракт, поставки все вовремя происходят, то есть при этом, конечно,
экономические теоретики упускали из виду очень большую и важную часть реальности.
И вот институционалисты, новые институционалисты,
предложили включить в рассмотрение издержки заключения сделок.
А какие это издержки?
Они назвали их трансакционные издержки.
Ну мы знаем, трансакция — это сделка, как Коммонс писал про трансакции.
А какие издержки связаны с трансакциями?
Это издержки по поиску партнера, по поиску клиента, по поиску поставщика.
Они требуют какого-то исследования рынка, да.
Даже если вы просто хотите купить пылесос, вы заходите в интернет,
смотрите там разные сайты для потребителей, про свойства пылесоса,
свойства… Сайты разных магазинов, которые цены предлагают различные и так далее.
Это уже издержки, которые связаны с поиском.
Издержки бывают связаны и с тем, что ваш контрагент вас плохо обслужит.
И вам придется потом доказывать свою правоту в суде или
требовать от него поменять товар, это тоже большие издержки.
Издержки бывают связаны с плохо определенными правами собственности.
Предполагалось раньше, что права собственности — это есть нечто то же
монолитное, что вот человек имеет собственность на завод или на машину.
А новые институционалисты раскрыли и здесь этот самый ящик.
Они сказали, что права собственности бывают разные.
Есть право распоряжения, например.
Вот человек получает в аренду какую-то машину, да, он не может ее продать,
он может только отдать ее обратно собственнику, но пользоваться,
право пользования, у него есть.
А тот, кто владеет, скажем, земельным участком,
имел право передать по наследству, тоже чем-то ограничило государство,
какими-то определенными способами… Кругом людей, которые могут на это претендовать.
То есть права собственности на самом деле состоят из множества различных прав,
которые надо различать.
Ну и наконец, новые институционалисты внесли новая модель человека,
принятую в экономической науке.
Если для неоклассиков человек как бы,
не то, чтобы был моральным,
но уж к обману-то не прибегал,
то институционалисты включили в рассмотрение так называемый оппортунизм.
Оппортунистическое поведение.
А что это такое?
Это значит, что если вы можете что-то получить,
утаив информацию от другого человека, то вы это сделаете.
У вас даже может не быть прямого обмана,
просто какую-то информацию о товаре, что вот скажем,
эта машина уже бегала там 10 лет, вы можете взять и от покупателя утаить.
Вот этот вот оппортунизм надо учитывать при… Если мы хотим построить
реалистическую модель вот этих самых экономических институтов.
Ну и кроме того новые институционалисты выступили в поддержку модели
ограниченной рациональности, вот которая была у Саймона, и сказали,
что во многих случаях люди ведут себя действительно ограничено рационально,
они выбирают удовлетворительный, а не оптимальный вариант.
Ну примерно мы сейчас перечислим основные вехи развития нового институционализма.
Течение это получило начало еще в 1937 году,
когда вышла статья Роналда Коуза «Природа фирмы».
Роналд Коуз — основоположник нового институционализма.
Он хороший пример, кстати, институционального анализа.
Он решил ответить на вопрос, а откуда, собственно, берется фирма?
Вот мы считаем, что фирма сама собой существует.
А почему она существует?
И он это логически эту задачку рассмотрел.
И выяснил, что когда если у нас трансакционные издержки
очень высоки, если нам трудно найти надежного поставщика на рынке,
да, если поставщики нас обманывают, не удовлетворяют наших ожиданий.
Тогда мы берем и эту самую деятельность переносим внутрь своей собственной фирмы.
Предположим у нас… Нас подводит фирма, которая транспортная,
мы заводим собственный парк автомобильный, заводим собственных водителей.
И вот так возникает фирма, растет.
Она растет, потому что внутренние, так сказать, расходы на содержание
этих самых видов деятельности становится меньше чем трансакционные издержки.
И наконец, естественным пределом этого роста является та ситуация,
когда уже фирма настолько велика, настолько трудно управляемая,
настолько бюрократична, что внутренние издержки принятия решений в организации,
становятся меньше, чем издержки трансакционные, внешние.
Тогда опять происходит такой вот аутсорсинг и та же самая
фирма может опять перейти на заказы внешних,
у каких-то там внешних фирм, этих самых транспортных услуг.
После первичных успехов Роналда Коуза, после этой его статьи,
новый институционализм долгое время не был популярен,
находился на периферии внимания экономистов, это продолжалось где-то до
середины 1970-тых годов, и затем стал выдвигаться на передний план.
Коуз получил нобелевскую премию.
Получили ее и такие Новые институционалисты как Дуглас Норт,
Оливер Уильямсон, Джеймс Бьюкенен.
Это было не случайным, это было связано с тем,
что новые институционалисты смогла замоделировать институты,
смогли замоделировать ту реальность, которую они исследовали,
достаточно основательно, с помощью математических методов,
и это помогло им внедриться в основное течение экономической науки.
Новый институционализм теперь представляет
целое семейство различных подходов, в которых есть общие методологические черты.
Эти подходы относятся либо к правилам,
которые существуют в публичной сфере, в сфере общественной и государственной
деятельности, так называемая теория общественного выбора Бьюкенена и Таллока.
Эта теория объясняет, как и зачем люди принимают, например, конституцию.
Они принимают конституцию, такие правила,
которые обязывают всех, для того, чтобы подстраховаться от глупых людей,
которые придут на начальственные должности и что-нибудь такое нарешают.
Это правила, которые действуют в частной сфере,
в области фирм, это права собственности, например.
Здесь знаменитые произведения написали Алчиан, Демсец, сам Рональд Коуз,
о том, какие права собственности оптимальны в различных ситуациях.
Наконец, это исследования, которые посвящены различным контрактам.
В основном контракты принципала и агента.
То есть вот мы говорили про ситуацию, когда работодатель нанимает работника, да,
и вот работодателя называют принципалом, а агентом называют наемного работника.
Понятно, что агент всегда обладает неким информационным преимуществом перед
принципалом, он больше знает про свою конкретную зону ответственности,
он может как-то постараться принципала обмануть,
поэтому необходимо так построить его контракт, этого самого агента,
так построить правила внутри фирмы, чтобы эти возможности обмана свести к минимуму.
Вот этим посвящена целая такая струя в этой теории
новой институционализма, которая называется Mechanism design.
А так же теории собственности и контроля.
Этим занимались и старые институционалисты, и то,
какие права собственности
обеспечивают реальный контроль за принятием решения фирм.
Вот. Наконец,
это трансакционный подход к экономическим организациям.
Вот тут работы Уильямсона известные.
Предполагается, что экономические организации минимизируют трансакционные
издержки внутри себя, и таким способом вот как бы тоже принимают
оптимальное некое решение, но это решение требует знания
с их стороны действительно каких-то более тонких,
более конкретных деталей внутренней организации фирмы.
Ну есть еще новая экономическая история Дугласа Норта, которая, в общем-то,
пытается объяснить с точки зрения нового институционализма как, каким способом,
почему одна страна развивалась быстро, а другая страна развивалась медленно.
Вот, например, новые институционалисты особое внимание уделяют ответу на вопрос
— почему Северная Америка развивалась быстро, а Южная Америка, которую открыли
почти одновременно, даже немножко пораньше, чем Северная, развивалась плохо.
И, естественно, приходят к ответу, который сводится к тому,
что именно права собственности в Северной Америке были закреплены гораздо лучше,
и вот эти вот институты экономические они способствовали быстрому экономическому
росту.
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
Explore nosso catálogo
Registre-se gratuitamente e obtenha recomendações, atualizações e ofertas personalizadas.
O Coursera proporciona acesso universal à melhor educação do mundo fazendo parcerias com as melhores universidades e organizações para oferecer cursos on-line.
© 2018 Coursera Inc. Todos os direitos reservados.
